В конце августа 1913 года русская гидрографическая экспедиция подошла к берегам Северной Земли, последнего еще неоткрытого крупного архипелага на нашей планете. Первым увидел его судовой врач Леонид Старокадомский — калека, в 28 лет спасенный от гангрены ценой ампутации руки по локоть. И эта инвалидность парадоксальным образом стала билетом в бессмертие.
Лишний доктор
Старокадомский — из семьи небогатого чиновника, который не получил высшего образования, и потому не выслужил потомственного дворянства. Леонид преодолел этот барьер, отучившись в Военно-медицинской академии на казенный счет, за что нужно было несколько лет провести в армии.
В 1903-м дело шло к войне с Японией, и молодых врачей стали перебрасывать на флот в Кронштадт. На службе в морском госпитале Старокадомский, анатомируя, забыл обработать крохотную ранку на пальце. После ампутации приуныл, но демобилизоваться не мог: у него недавно родился сын. Освоив специальные манипуляции, позволяющие оперировать одной рукой, Леонид Михайлович изъявил желание служить дальше. Ему поручили крестьянское терапевтическое отделение, на которое было жалко боеспособного медика.
То был единственный на весь город стационар, куда поступало гражданское население, а также паломники, стекавшиеся со всей России к знаменитому протоиерею Иоанну Кронштадскому. Старокадомский насмотрелся на болезни, каких иной военный врач за всю карьеру не видал: тяжелый туберкулез, оспу, крупозную пневмонию и всевозможные формы других инфекций. Не вылезая из бактериологической лаборатории, однорукий доктор приобрел вкус к биологии.
Доктор Леонид Михайлович Старокадомский (1875-1962) вскоре после ампутации левой руки в 1904 году. Кронштадт.
Из прочих наук его занимала этнография. Еще мальчиком Старокадомский прочитал книгу о быте чукчей. Воинственные оленеводы, живущие в меховых мешках на пятидесятиградусном морозе, будоражили воображение. В 1908 году военные моряки заговорили об экспедиции в те края на двух ледоколах-ледодавах, которые проектировал капитан 2 ранга Александр Колчак. Старокадомский обсуждал проект больше всех, но поскольку от желающих участвовать отбоя не было, решил, что инвалида не возьмут точно. А оказалось, наоборот!
В отличие от однорукого доктора, Колчак во флотской среде был свой. «Пробивал» он экспедицию при поддержке знакомых в высших кругах. Заместитель морского министра Бистром обещал царю, что по Северному морскому пути при новой войне с Японией можно перебросить флот за 9-10 дней. (С такой скоростью проходят лишь атомные ледоколы XXI века, а для других судов плавание и сейчас продолжается более 20 суток).
Успех интриги устраивал не всех. Просились в экспедицию самые инициативные, то есть те, кого старались не отпускать. Пошли скандалы. Главный санитарный инспектор флота Александр Зуев решил сразу выбрать среди морских врачей того, с кем в принципе легко расстаться. Начал с инвалида. Вызвал Старокадомского и предложил плавание в Ледовитом океане». Леонид Михайлович ответил восторженным согласием.
Кастинг
Инициатор гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана и создатель ее кораблей, ледоколов «Таймыр» и «Вайгач», будущий адмирал и руководитель белого движения Александр Васильевич Колчак (1874-1920). Фото сделано во время экспедиции 1900-1902 гг. в кают-компании не слишком пригодной для плавания во льдах шхуны «Заря», когда Колчак задумывал конструкцию ледокола-«ледодава».
Оставалось понравиться командирам кораблей — Колчаку и Федору Матисену. Они брали только лучших. Старокадомский долго взахлеб рассказывал им о чукчах и цинге — главной медицинской проблеме северных походов. Витамины еще не открыли, и причина этой болезни оставалась неизвестной. Зато знали, что цинги не бывает при 1) эмоциональном подъеме, 2) двигательной активности и 3) обилии свежей пищи. Поэтому жить надо дружно, и часто ходить на охоту. Народ в экспедиции по большей части молодой и здоровый. Рассчитывая на массу свободного времени, доктор вызвался препарировать пойманных животных, чтобы не терять форму.
За все время разговора Матисен с Колчаком так и не заметили, что вместо левой руки у Старокадомского протез, пока доктор не сознался сам. Чтобы показать свою пригодность и высокое качество протеза, он тут же спустился по штормтрапу на руках, и был принят.
10 ноября 1909 года ледоколы «Таймыр» и «Вайгач» вышли из Кронштадта и взяли курс на Владивосток, базу экспедиции. Шли Суэцким каналом, через Индийский океан и Сингапур. Неприятности были сравнительно редки. На стоянке в Джибути, купаясь в Красном море, матрос сел на морского ежа, и Старокадомский извлекал обломки 10-сантиметровых игл. Остальное время посвящалось зоологии.
Не всегда это было безопасно. Однажды на острове Жохова доктор нос к носу столкнулся с белым медведем. По счастью, зверь никогда не встречал человека и сделал вид, будто занят своими делами. Старокадомский тоже демонстративно отвернулся, старательно записывая показания барометра. Его товарищи увидели эту сцену в бинокль и бросились на помощь, не чая успеть. Обошлось.
Трижды — в 1910, 1911 и 1912 — ледоколы выходили из Владивостока, протискивались на некоторое расстояние вдоль сибирского берега, и возвращались. Отозвали и Колчака, и Матисена, сменился начальник экспедиции, а задача выполнена не была. Во Владивостоке Старокадомский оброс пациентами. Организовал туберкулезную амбулаторию, взялся изучать проказу у народов Севера.
Наконец, в 1913 году начальника экспедиции хватил инсульт, и на смену прислали молодого Бориса Вилькицкого. Его отец возглавлял Гидрографическое управление и шефствовал над экспедицией. И Борис никак не мог ее возглавить, потому что старик Вилькицкий стеснялся разговоров, будто он пристраивает сынка. Только после смерти отца мечта Бориса исполнилась. Он смело повел ледоколы туда, где на картах была обозначена мифическая Земля Санникова.
Начальник гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана в 1913-1915 гг. Борис Андреевич Вилькицкий (1885-1961), командир парохода «Таймыр», первооткрыватель Северной Земли, командир и приятель Старокадомского. Вместе с доктором испытывал конструкцию спального мешка для разведывательных партий и собирал коллекцию арктических насекомых.
Но ему не хватало опыта плавания во льдах. Спрашивать подчиненных он не мог, чтобы не терять авторитет. Тут и пригодился врач, который знал не меньше моряка-полярника. Вот, к примеру, корабль вошел в полосу битого льда. Вилькицкий выжидал, пока доктор останется один, и говорил ему:
—Леонид Михайлович, я сейчас дал приказ поворачивать на обратный курс.
—Почему, Борис Андреевич?
—Лед впереди…
—Ну какой же это лед? Язык мелкого битого льда, который не мешает ходу. Если станет плотнее, всегда можно выйти.
Вилькицкий безмолвно удалялся, выжидал время и командовал полный вперед.
Земля!
Северную Землю открыли еще более анекдотически. В ночь со 2 на 3 сентября Старокадомскому досталась неприятная «собачья» вахта — с полуночи до 4 утра. Когда на смену пришел мичман Гойнинген-Гюне, доктор сказал, что справа по курсу наблюдает гористый берег. Оказалось, не галлюцинация. Мичман видел то же самое. Доктор бросился в штурманскую рубку будить начальника:
—Борис Андреевич, впереди открылся берег!
—Довольно островов, — сквозь сон сказал Вилькицкий, — нам надо проходить на запад.
—Идите смотреть! Теперь это высокие горы.
С гор дул теплый фен — поток воздуха температурой 14 градусов, тогда как над морем был всего 1 градус выше нуля. Сомнений не было: земля. 4 сентября (22 августа по старому стилю) команды обоих пароходов высадились на ней и подняли российский трехцветный флаг. Остров, который позднее назвали именем цесаревича Алексея, имел пейзаж лунный и необитаемый. Тем не менее доктор вызвался пополнить зоологическую коллекцию. Пройдя весь остров с востока на запад, увидел еще один, названный островом Старокадомского.
Первая русская карта, на которой нанесены открытые в плавания 1913 и 1914 гг. берега Северной Земли.
За исследованиями едва не упустили конец навигации. Карское море заполнилось льдами, закрыв путь на запад. На востоке было посвободней, но до русских портов угля не хватало. Вилькицкий еле дотянул до самого северного порта Аляски — Сент-Майкла. Американский городок поразительно отличался от русских гаваней по другую сторону Берингова пролива: водопровод, электрическое освещение, свежие фрукты из Калифорнии (немедленно купленные для профилактики цинги) и телеграф. Вилькицкий отправил в Петербург депешу об открытии большого архипелага.
Телеграфист рассказал новость соседям. Мигом она стала известна газетам. Когда ледоколы пришли во Владивосток, весь город знал подробности, включая фамилии командиров и доктора. Первое публичное сообщение с показом фотографий делал Старокадомский. Потом он отправился поездом в Петербург и повторил свое выступление в Географическом обществе. Затем в Москве и в каждом военном порту: Кронштадте, Ревеле (Таллин), Либаве (Лиепая), Гельсингфорсе (Хельсинки) и Севастополе.
Доктор, который лечил рассказами
Звездный час участников экспедиции окончился в гражданскую войну. Кто пошел в Красную армию, кто в Белую и затем в эмиграцию; а там одни в Америку, другие в Кригсмарине. Старокадомский остался в санитарном управлении красного флота.
В мае 1931 года коллегия ОГПУ выслала его как вредителя из «бывших», но на высокую должность начальника медсанчасти Северо-Восточной экспедиции, работавшей на Дальстрой — спецслужбу, занимавшуюся добычей колымского золота. В устье Колымы на берегу бухты Амбарчик заключенные строили порт для снабжения приисков. Полярных врачей опытнее Старокадомского в стране не было, и он отплыл на место в каюте парохода «Сучан», где в трюме которого везли 200 осужденных по уголовным статьям.
На Колыму шла тогда целая эскадра — 6 пароходов и ледорез «Федор Литке». Предполагалось, что заключенные поставят палатки, расселятся в них и перетащат на сушу 15 тысяч тонн груза. Но до зимы выгрузили только треть, и суда ушли зимовать в более удобную Чаунскую губу, где таким образом возник порт Певек.
Пароход «Таймыр», флагманское судно экспедиции, в плавание 1913 г. Запечатлен момент высадки на лед разведывательной партии. Третий справа, левым боком к фотографу — доктор Старокадомский.
На отдельном лагпункте Амбарчик не было ни свежего мяса, ни овощей, и у «пассажиров Дальстроя», как официально называли зеков, началась цинга. К январю 1933 года из 200 человек умерли 45, остальные болели поголовно. Лагпункт мог остаться вовсе без рабочей силы, и Старокадомского вызвали из Певека по радио.
57-летнему доктору в сопровождении капитана Сиднева предстояло ехать по тундре 600 километров в самую темную пору полярной ночи, по лютому морозу с ураганным ветром. Не дожидаясь перемены погоды, Старокадомский взял в единственную руку чемоданчик с инструментами, погрузил на нарты два пуда сушеной смородины и двинулся в путь. Ехали 8 суток, ночуя в развалинах поварен, построенных русскими купцами в XVIII веке.
Заключенным говорили, что доктор выехал, но начальству не верили, а от врачей не ждали ничего хорошего. В Амбарчике имелся врач Миткевич. Он пил спирт, спал до двенадцати и больных не осматривал, повторяя «а что я могу сделать?»
Архипелаг Северная Земля (остров Малый Таймыр) в 1913 году, заснятый с ледокола «Таймыр».
Появление однорукого доктора среди бурана произвело ошеломляющее впечатление. Немедленно заварив всем кисель, Старокадомский решил использовать душевный подъем, который для врачей его школы значил не меньше, чем овощи-фрукты. В экспедиции Вилькицкого для развлечения команды устраивали карнавалы, футбол и музыку. Но как с пустыми руками заставить людей забыть о своем отчаянном положении?
И Старокадомский увлек их рассказами о другой жизни, где не было ни голода, ни оперуполномоченных. Он как «политический» не имел со своими пациентами ничего общего. Однако нашлась масса интересных тем и для них. Как живется на Аляске; как правильно готовить мясо моржа; о мамонтовой кости на Ляховских островах и деревянных горах Новой Сибири; как похитить колонию хищных цейлонских муравьев вместе с их царицей и уцелеть. Рассказчик не умолкал, как Шехерезада. В жизни некоторых больных не было более интересных месяцев, чем эти два, проведенные в лазарете с одноруким доктором. К апрелю все пациенты были выписаны, но к полноценной работе смогли вернуться только 34. Остальных отселили на заимку Сухарная, отдохнуть и подкормиться.
На смену доходягам привезли новых «пассажиров», но без сушеной смородины, потому что на Большой земле некому было об этом подумать. К октябрю началась цинга уже среди новичков, пятеро умерли. И они тоже не сумели выполнить план по разгрузке. Люди, доставка которых стоила столько денег, сразу же пришли в нерабочее состояние. Уморить их, чтобы списать, мешало присутствие чукчей. Они овладели английским лучше, чем русским, меняя свою охотничью добычу на контрабанду из США и Канады. Все происходящее в Амбарчике становилось известно американцам.
Встреча с чукчами в Колючинской губе, 30 сентября 1913 года. Крайний справа — доктор Старокадомский. Запечатлен момент похорон кочегара Беляка, которого втянуло между барабанами лебедки. Моряки объясняют туземцам, что под крестом похоронен их товарищ, и просят беречь его могилу. Чтобы просьба запомнилась, вручаются подарки: чай, сахар, табак и спички.
Пришлось организовать беспримерную в истории эвакуацию «пассажиров» по воздуху. Летчик Федор Куканов на трехмоторном «Юнкерс-Гиганте» за 13 рейсов вывез 93 человек. Полгода спустя за сравнимое количество спасенных пассажиров «Челюскина», перевезенных на сопоставимое расстояние, шестеро летчиков стали Героями Советского Союза.
На спасении заключенных великих наград не заслужишь, даже если это генеральная репетиция другого подвига. Куканов получил орден Красной Звезды и квартиру, а Старокадомский — должность инспектора по морскому флоту в Наркомздраве. Когда других полярников сажали массово и надолго, доктор мог заниматься любимым делом: переводить иностранные труды по гигиене. Внимательно следил он за сообщениями о кислоте, которая препятствует развитию скорбута (цинги), за что в 1932-м и названа аскорбиновой. Эти сведения Старокадомский включил в бесчисленные руководства.
В 1944-м с него сняли судимость. Культивируя восхищение имперским прошлым, однорукого доктора охотно демонстрировали публике как живой памятник преемственности. Нет на карте архипелага Земля Императора Николая II, есть Северная Земля. Нет острова Цесаревича Алексея, есть Малый Таймыр. Но западнее него располагается остров Старокадомского, и так будет впредь.
Источники и дополнительная литература
— Борис Вилькицкий. «Плавание гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана в 1913 г. Сообщение, сделанное капитаном 2-го ранга Б.А. Вилькицким в Морском собрании» (изложена хронология кампании с точными датами, что позволяет избежать путаницы в стилях). Владивосток, 1913
— Юлий Шокальский. Гипсометрическая карта Российской империи (Первая русская печатная карта, на которую нанесены открытые в 1913-14 гг. береговые линии некоторых островов Северной Земли). Петербург, 1915
— Александр Бочек, начальник Северо-Восточной Полярной Экспедиции Наркомвода. Доклад наркому водного транспорта Н.М. Янсону и директору Дальстроя Э.П. Берзину о Колымской экспедиции 1932-1934 гг.(поход Старокадомского из Певека в Амбарчик и его борьба с цингой описаны в разделах о январе-апреле 1933 г.)
— Сергей Ларьков, Федор Романенко. «Враги народа» за Полярным кругом. (Очерк «Законвоированные зимовщики» о строителях Амбарчика). Москва, 2010
— Игорь Смилевец. «Дорога к неизвестным островам» (подробная биография Старокадомского). Саратов, 2015
Понравилась статья? Поделись с друзьями в соц.сетях:
